«Обладает ли растение сознанием? Но на этот вопрос мы ответим вопросом же: обладают ли им все животные? Если мы не откажем в нем всем животным, то почему же откажем в нем растению? А если мы откажем в нем простейшему животному, то скажите, где же, на какой ступени органической лестницы лежит этот порог сознания? Где та грань, за которой объект становится субъектом?»
О том, какие сюрпризы преподносят нам растения, свидетельствуют и опыты московского ученого В. Н. Пушкина. К исследованиям чувств растения он подошел совсем с другой Стороны и обнаружил… Впрочем, не будем делать категорические выводы. Результаты эксперимента сами по себе столь поразительны, что лучше всего рассказать протокольно — так, как видел корреспондент, присутствуя при очередном опыте.
…В кресле сидит девушка. Рядом — врач-гипнотизер.
— Вы погружетесь в сон, — говорит он. — Вы уже не видите окружающих вас людей. Вы прекрасно чувствуете себя в этом кресле, в этой комнате.
Глаза девушки закрываются.
— Таня, вы красивы! Вы очень красивы! Радостная улыбка появляется на лице девушки. Ей приятно, что говорят о ее красоте. Ее это волнует. Это чувствуют участники опыта. И тут все они видят то, ради чего ставили опыт. Энцефалограф, прикрепленный к листу герани, установленный на некотором расстоянии от Тани, «отзывается»! Перо его, чертившее дотоле прямую, резко дергается вверх. Цветок вместе с испытуемой «радуется» ее красоте. После небольшого перерыва опыт повторяется. Теперь гипнотизер внушает девушке, наоборот, отрицательные эмоции:
— Вы на улице. Идет снег. Вы без пальто. Вам холодно. Очень холодно… Спящая под гипнозом девушка ежится. Ее лихорадит. Не остается равнодушным и цветок, он «сопереживает» вместе с Таней.
Не один и не два дня ученый ставит эксперименты. И результат один — растения «чувствуют» человеческие эмоции: страх, радость, боль…
«Предположения о чувствительности растений, — говорит В. Н. Пушкин, — высказывались в разное время различными учеными. В наших опытах мы впервые применили для «включения и выключения» человеческих эмоций гипноз и впервые получили такие откровенно положительные ответы на вопросы о способностях растений «сопереживать». Но хотя мы и имеем теперь эти доказательства, утверждать, что это открытие, пожалуй, рано. Гипотеза — так будет точнее.
Какие выводы можно сделать из опытов? Прежде всего: живая растительная клетка реагирует на процессы, происходящие в нервной системе человека. Значит, существует некая общность процессов, которые происходят в клетках растительных и в клетках нервных. Язык растительной клетки родствен языку клетки нервной. Но ведь животные возникли позднее растений, их нервные клетки — более поздние образования, чем растительные. Отсюда можно сделать (вывод, что информационная служба поведения животных возникла из информационной службы растительной клетки.
Таким образом, можно предположить, что и психика человека, какой бы сложной она ни была, восприятие человека, его мышление, память — все это в своей основе специализация той информационной службы, которая имеет место на уровне растительной клетки.
Этот вывод очень важен: он позволяет подойти к анализу происхождения нервной системы».
Поразмышляем и о следующем. Коль скоро наши зеленые друзья имеют свою, особую «нервную систему», логично думать, что они имеют и свой «мозг», то есть орган, способный координировать действия растений на основе информации, получаемой из внешнего мира. Известно, что еще Ч. Дарвин искал у растений этот командный пункт. Существует ли такой орган у растения? Некоторые наблюдения говорят, что он есть, и даже не один. Управляющие центры могут находиться в корневой системе и в так называемых точках роста, в кончиках стеблей. Но это требует «еще экспериментального подтверждения. А «память» растений? Не свидетельствует ли она о том же самом? Параллельно в академических институтах фотосинтеза и физиологии растений ее изучали у нескольких растений. Оказалось, что огурцы, фасоль, картофель, пшеница, лютик прекрасно «запоминают» частоту вспышек ксеноноводородной лампы. После «обучения» (серия световых импульсов) растения воспроизводили заданный ритм с исключительной точностью. Сигналы «регистрировались полиграфами и энцефалографами, которые обычно применяются для записи биотоков мозга.
Время запоминания у разных растений было различным: лютик, например, «помнил» световой ритм 18 часов. Да, несомненно, интереснейшие исследования проводят ученые АН СССР с растениями. Они, конечно, будут продолжены. И кто знает, не стоим ли мы уже на пороге новых больших открытий науки, на этот раз в царстве бессловесных зеленых друзей.
Поиски образцов
За миллионы лет естественного отбора природа создала такие организмы, которые могут служить — и уже начали служить — образцом для конструкторов самых различных приборов, аппаратов, устройств. Поисками и изучением таких образцов занимается наука бионика. По надежности созданных природой сложнейших устройств, по чувствительности, по способности приспосабливаться к новым условиям с живыми организмами не могут сравниваться даже самые совершенные механизмы, рожденные человеческой мыслью.
Удивительным органом обладает гремучая змея. Это — две ямки на голове, внешне напоминающие вторую пару ноздрей. Когда биологи занялись их изучением, оказалось, что это исключительно чувствительный орган, при помощи которого гремучая змея видит невидимые инфракрасные (тепловые) лучи. А зоркость такова, что змея улавливает разницу температуры в тысячную долю градуса! Достаточно ночью появиться полевой мыши в 200 метрах от гремучей змеи, и ее сверхчуткий прибор подскажет присутствие зверька.
Всем известна летучая мышь. У нее замечательный ультрафиолетовый локатор. О совершенстве маневров этого животного и точности обнаружения им насекомых говорит то, что за 15 минут мышь может поймать до 175 москитов. А гидролокационный аппарат дельфинов? Это настоящий образец для инженеров, разрабатывающих гидролокационную технику.
Если вы наблюдательны, то, возможно, видели, как ловит комаров и мошек лягушка. Она сидит неподвижно, пока одно из насекомых окажется на таком расстоянии от нее, что его можно достать языком. Тогда лягушка мгновенно, с большой точностью выбрасывает свой язык, — и жертва попадает в желудок.
Лягушке помогает особая «система оповещения». Исследователи установили, что она видит насекомых только тогда, когда они пролетают перед ее глазами по определенной траектории и в непосредственной близости от языка. Только в этом случае в мозг лягушки от глаз поступает сигнал «вижу пищу!» При этом сигналы поступают в мозг не от одной, а от двух групп нервных клеток. Одна из них передает информацию о форме насекомого, а вторая — о том, насколько четко, контрастно выглядит это насекомое. Такая раздельная передача увиденного в мозг лягушки помогает ей быстро и с большой точностью определить положение летящей мошки в пространстве.
В настоящее время этот принцип «раздельного видения» применен в электронных машинах, предназначенных для чтения рукописных текстов. Один узел «электронного мозга» машины следит за формой знаков, а другой — за их контрастностью. Уже давно зоологов интересовал один загадочный орган у двукрылых насекомых (например, у обычной мухи) — жужжальце. Оно похоже на булавку: головка на тонком черенке. Каково его назначение? Только ли для жужжания? Ответ теперь найден. Оказалось, что без жужжалец, насекомое не может летать по прямой.
Во время полета жужжальца вибрируют. При этом всякий раз, как только изменяется направление полета, черенок у жужжальца вытягивается и насекомое тут же выравнивает путь своего полета. Когда этот секрет насекомых был открыт, его использовали для создания нового важного прибора — вибрационного гироскопа. Он очень чувствителен и мгновенно определяет изменение полета у сверхзвуковых самолетов. Обычный же гироскоп «волчок» в этом случае работает неточно. Прибор, заимствованный инженерами у живой природы, оказался куда лучше.